Нарцисс в цепях - Страница 7

К оглавлению

Молчание в трубке. Такое долгое, что я спросила:

— Жан-Клод, ты слушаешь?

— Я слушаю.

— Что-то у тебя голос не очень радостный.

— Анита, ты вполне понимаешь, что говоришь?

Когда он начинает называть меня настоящим именем, добра не жди.

— Думаю, что да.

— Ma petite, яхочу, чтобы тут у нас была полнейшая ясность. Я не хочу, чтобы ты потом пришла ко мне с плачем насчет того, что не знала, насколько тесно это нас свяжет. Если ты позволишь нам с Ричардом действительно заполнить эти отметки на твоем... теле, мы соединим ауры. Энергию. Магию.

— Мы такое уже делали, Жан-Клод.

— Частично, ma petite,но это побочные эффекты меток. А это будет осознанное, намеренное соединение. И если его установить, я не думаю, что мы смогли бы его разорвать без огромного вреда для каждого из нас.

Пришла моя очередь вздохнуть.

— Много ли вампиров бросало тебе вызов за то время, что я ушла в медитацию?

— Было несколько, — ответил он осторожным голосом.

— Ручаюсь, что больше, потому что они ощущали: твоя защита не полна. И у тебя были трудности их поставить на место, не убивая. Так?

— Скажем, так: я рад, что за этот год не было ни одного серьезного претендента.

— Ты бы проиграл без моей и Ричарда поддержки, а защитить себя без нас, без прикосновения к нам, ты бы тоже не смог. Это получается, когда я с тобой в одном городе. Прикосновение, соединение помогает нам черпать силу друг друга. И это порождает новую проблему.

— Oui.

— Я не знала этого, Жан-Клод. Не уверена, что это повлияло бы на мое решение, но я не знала. Боже мой, Ричард, наверное, в отчаянии — он, в отличие от нас, не любит убивать. Он только притворяется, что готов убить, и это притворство только и не дает вервольфам разорвать друг друга в клочья, а с этими двумя дырами в защите...

Я не договорила, но навсегда запомнила тот холодный ужас, который ощутила, когда поняла, какой опасности подвергла всех нас.

— У Ричарда свои трудности, ma petite.Но у нас только по одной трещинке в броне, которые можешь залечить лишь ты. Ему пришлось слить свою энергию с моей. Как ты сказала, блеф для него — очень важная вещь.

— Я не знала, и мне очень жаль. У меня была одна мысль: как мне страшно, что вы меня раздавите. Марианна сказала мне правду, когда решила, что я готова ее услышать.

— И ты уже перестала страшиться нас, ma petite!

Голос звучал так осторожно, будто он нес чашу, до краев полную очень горячей жидкости, по очень крутой и узкой лестнице.

Я помотала головой, потом поняла, что он не видит, и сказала:

— Я не слишком-то смелая. Мне очень страшно. Страшно, что, если я это сделаю, обратно пути не будет, что я, быть может, морочу себе голову насчет выбора. Может, выбора нет, и давно уже нет. Но как бы мы ни решили постельный вопрос, я не могу допустить, чтобы мы все и дальше ходили с зияющими метафизическими ранами. Слишком многие увидят эту слабость и постараются ее использовать.

— Как эта тварь в Нью-Мексико, — сказал он таким осторожным голосом, какого я еще не слышала.

— Ага.

— Ты хочешь сказать, что сегодня ты согласна, чтобы мы все объединили метки, чтобы закрыть эти, как ты образно выразилась, раны?

— Если это не поставит под удар моих леопардов. И надо это сделать поскорее. Обидно будет, если мы примем великое решение, а кого-то из нас убьют, пока мы будем раскачиваться его выполнять.

Я услышала его вздох — вздох громадного облегчения.

— Ты представить себе не можешь, как долго я ждал, чтобы ты поняла.

— Ты мог мне сказать.

— Ты бы мне не поверила. Ты бы решила, что это хитрый прием подманить тебя поближе.

— Ты прав, я бы не поверила.

— Ричард тоже встретит нас в клубе?

Я секунду помолчала.

— Нет, я не буду ему звонить.

— А почему? Это проблема скорее оборотневая, чем вампирская.

— Ты сам знаешь почему.

— Ты боишься, что он слишком щепетилен и не сделает того, что надо, для спасения твоих леопардов.

— Да.

— Может быть, — согласился Жан-Клод.

— Ты хочешь мне сказать, чтобы я его позвала?

— Зачем я буду тебя просить звать моего главного соперника за твою нежность на этот маленький tete-a-tete? Это было бы глупо. Меня можно назвать по-разному, но вряд ли глупцом.

Что верно, то верно.

— Ладно, скажи мне, как проехать, и я встречаюсь с гобой в этом клубе.

— Прежде всего, ma petite,во что ты одета?

— Прости?

— Какая на тебе одежда, ma petite?

—Сейчас не до смеха. У нас нет времени...

— Вопрос был не праздный, ma petite.Чем быстрее ты ответишь, тем быстрее мы поедем.

Хотелось мне поспорить, но если Жан-Клод говорит, что имеет что-то в виду, то так оно и есть. Я ответила ему, во что одета.

— Ты меня удивляешь, ma petite.Еще чуть-чуть — и все будет хорошо.

— Что за чуть-чуть?

— Я бы предложил добавить к ансамблю сапоги. Те, что я тебе покупал, подойдут.

— Жан-Клод, я никуда не пойду на пятидюймовых каблуках. Я в них ногу сломаю.

— Я хотел, чтобы ты надевала эти сапоги только для меня, ma petite.Сейчас я имел в виду другие, с каблуками полегче, которые я тебе купил, когда ты сильно разозлилась на те.

Ах вот как.

— А зачем мне переобуваться?

— Затем, что ты, хотя и нежный цветок, но у тебя глаза полисмена, а потому лучше, если ты будешь в кожаных сапогах, а не в туфлях на каблуках. И еще лучше будет, если ты припомнишь, что пытаешься пройти по клубу как можно быстрее и незаметнее. Никто тебе не поможет искать твоих леопардов, если тебя примут за постороннего, тем более за полисмена.

— Пока что никто не принимал.

— Нет, но тебя принимают за что-то, что пахнет порохом и смертью. Постарайся сегодня выглядеть безобидно, ma petite,пока не придет время стать опасной.