Нарцисс в цепях - Страница 76

Он пожал плечами, не выпуская меня из объятий.

— Я не знаю чувств других вампиров. Знаю только, что Белль Морт тянуло к ее котам, и у меня то же самое к моим волкам. Быть может, только вампиры ее линии обращают связь между вампиром и зверем во что-то вроде отношений любовников? Ее сила во многом кормилась сексом или хотя бы влечением, а у других все может быть совсем не так — кто знает? — Он нахмурился. — Я на самом деле до сих пор об этом не думал. Быть может, это одно из преимуществ — или недостатков — ее наследия, что большая часть моих способностей всегда чем-то напоминает секс.

— А у Ашера те же чувства к подвластному ему зверю?

— У него нет подвластного зверя.

Я вытаращила глаза:

— Я думала, что все Мастера Вампиров определенного возраста имеют подвластного зверя.

— Как правило, но не всегда. Точно так же, как его укус может дать истинную сексуальную разрядку, а мой — нет. У нас разные виды силы.

— Но не иметь подвластного зверя — это похоже на серьезный...

— Да, это значит, что он слабее меня.

— Но он мог бы все равно быть где-то Мастером Вампиров Города. Я хочу сказать, что встречала хозяев города, у которых не было подвластного зверя.

— Если в этой стране найдется вакантная территория, а Ашер пожелает нас покинуть, то — да, он мог бы подняться до Мастера Города.

Я открыла рот спросить: «Так почему же?..» Но я наверняка знала ответ, и он был болезненным, так что я ничего не сказала. Взрослею, наверное, наконец-то.

Не все, что приходит тебе в голову, должно слетать с языка.

— А может быть, еще, что ты просто очень давно хотела Натэниела. Тогда это просто радость наконец-то удовлетворенного желания.

Я оттолкнулась от него:

— Знаешь, что-то не очень у тебя выходит утешительно.

— Ты сказала: без словесных игр. Разве ложь — не то же самое?

— У меня не было секса с Натэниелом, — мрачно сказала я.

— Перестань, ma petite.У тебя с ним не было сношения, но сказать, что не было секса, — это уже натяжка. Ты так не считаешь?

Я глянула сердито и хотела огрызнуться, но сердце у меня забилось быстрее от чего-то больше похожего на страх, чем на злость.

— Ты хочешь сказать, что вот то, что мы сейчас делали, называется сексом?

— Разве ты считаешь, что нет?

Я отвернулась от него, обхватив себя руками за плечи. Потом все-таки повернулась к нему обратно. Я хотела прислониться к стене, но кафель был холодный, а я все еще голая. Мне надо было одеться, но одежда была в другой комнате, а я еще не была готова снова увидеть этих мужчин.

— То есть ты говоришь, что мы все только что занимались сексом — все вместе?

Он глубоко вздохнул:

— Какого ответа ты хочешь, ma petite?

—Правда меня вполне устроит.

— Нет, ты не хочешь правды. Я думал, что хочешь, иначе я бы лучше думал, что говорить. — У него был усталый вид. — Я рад, что ты такая, как ты есть, но иногда мне хотелось бы, чтобы ты чему-то могла просто порадоваться, не мечась по комнате от собственного чувства вины и угрызений совести. То, что мы сегодня сделали, — великолепно. Это то, что хранят и чем делятся, а не чего стыдятся.

— Мне было проще до того, как ты сказал, что это считается сексом.

— То, что я тебе должен был это сказать, означает, что ты все еще лжешь себе больше, чем когда-либо пытался лгать тебе я.

— И что это значит?

Он поднял руку:

— Больше я на эту тему ничего не скажу. Ты не хочешь правды, а лгать ты мне запретила. Других вариантов нет.

Я снова обхватила себя руками и мрачно уставилась в пол. У меня в голове не укладывались его слова о том, что мы сегодня сделали. Надо было быстренько сменить тему.

— Джейсон действовал как реальная замена Ричарда.

— Oui. —Он позволил мне сменить тему, не сказав ни слова и не моргнув глазом.

— Я не знала, что он на это способен.

— Я тоже не знал. — Двумя скользящими шагами он оказался рядом со мной. — Если ты хочешь спокойствия больше чем правды, ma petite, ямогу тебе это дать. — Он взял меня за подбородок и приподнял мое лицо, чтобы заглянуть в глаза. — Но ты мне говори, когда ты не хочешь правды, ma petite.Обычно ее ты требуешь более всего.

Я смотрела в его глаза, в это невозможно красивое лицо, и понимала, что он предлагает — душевный покой вместо честности. Утешительную ложь, раз я не хочу слышать правду.

— Я не хочу, чтобы ты мне лгал, но сегодня я, пожалуй, исчерпала свой лимит на горькую правду. Мне надо передохнуть.

— Тебе нужна минута покоя, чтобы все осмыслить. Я это понимаю. Я даже могу тебе предоставить несколько часов, но сегодня вечером у тебя встреча с Ричардом в лупанарии, и я боюсь, там тебя снова ждет горькая правда.

Я прильнула к нему лицом, потерлась о гладкость кожи между двумя расходящимися лацканами.

— Напоминание о Ричарде не улучшает мне настроения.

— Приношу свои извинения. — Он поглаживал меня по спине, вверх-вниз. Меховая оторочка рукавов проходилась от ягодиц до плеч. Это движение одновременно и успокаивало, и нет. Подняв глаза на Жан-Клода, я не знала, заплакать мне хочется или заорать.

— Я думала, что накормила этот ardeur.

Руки его застыли.

— Накормила, и хорошо накормила, но он никогда не уходит глубоко. Как насытившийся едок все еще любуется красиво сервированным десертом.

Очень мне эта аналогия не понравилась, но лучшую придумать трудно. Я прижалась телом к его халату и слушала успокаивающее биение его сердца.

Не отрывая лица от его груди, прямо в щекочущие губы меховые лацканы я сказала:

— Почему ты меня не предупредил, что она на это способна?

— Будь ты вампиром моей линии, я бы предупредил тебя, но ты не вампир, ты человек, и с тобой это не должно было получиться так.