Нарцисс в цепях - Страница 121

К оглавлению

121

На Мерля я обернулась.

— Я не собираюсь призывать плоть. Я даже не знаю толком, как это делается.

— Тогда как ты будешь его лечить? — спросил Мерль.

— Мунином.

— Как же это призрак вервольфа будет лечить леопарда?

— Мне приходилось лечить леопардов мунином.

— Натэниела ты вылечила, — сказала Черри, — даже дважды, но больше никого.

— Если это действует на одного из вас, должно подействовать и на остальных.

Черри продолжала хмуриться.

— В чем дело?

— Ты лечишь с помощью Райны. Для нее все на свете — сплошной секс, и в этом смысле тебе желанен Натэниел. К Грегори тебя никогда не тянуло.

Я пожала плечами. Она озвучила почти те же сомнения, что были у меня, но когда свои сомнения слышишь вслух и от кого-то, они кажутся более серьезными. Я чувствовала себя и менее уверенно в том, что смогу, и более шлюховатой, потому что для исцеления нужна сексуальная тяга. Но свои моральные сомнения я переживу. Если я могу спасти и слух, и жизнь Грегори, то небольшое смущение — не слишком высокая за это цена.

Я глядела на Грегори, все еще свернувшегося в позе эмбриона на коленях у брата. Он держался за Стивена так, будто это была последняя надежная вещь во вселенной, и если выпустить ее из рук — пропадешь.

Я погладила его по волосам, и он повернул голову, чтобы взглянуть на меня сквозь спутанные светлые кудри. Я отодвинула их с его лица — как делают с детьми. Когда-то я ненавидела Грегори за те вещи, которые он делал еще при жизни Райны и Габриэля. Но сейчас они мертвы, и я знала, что, если бы у него был выбор, он бы и тогда не стал. Неужто он нарочно сделал меня Нимир-Ра? Глядя в его синие глаза, я не верила этому. Не по наивности — по уверенности, что Грегори просто не настолько самостоятелен. Чтобы решить, даже в долю секунды, так серьезно изменить положение вещей, нужно больше силы духа. Он бы обсуждал, просил совета, просил разрешения, но не принял бы самостоятельное решение без чьей бы то ни было подсказки. Я это о нем знала, а Ричард — нет.

Я взяла Грегори ладонями за щеки, приподняла его голову, чтобы он смотрел мне в глаза, не закатывая свои — это меня нервирует. Слишком это сервильно — на мой взгляд. Я разглядывала его красивое лицо, проходила глазами линию спины, закругление бедра, но ничего не чувствовала. Я понимала, что он красив, но слишком уж я приучила себя думать о своих леопардах как о существах для меня бесполых. Можно одновременно дружить и заниматься сексом, штука здесь в том, чтобы желать не просто трахнуть своего партнера, а хотеть, чтобы ему было хорошо эмоционально и физически. Если нарушить это правило и хотеть секса больше, чем счастья партнера, то дружба кончается. Любовником ты еще сможешь быть, но не другом.

Но дело было не только в этом. Черри была права: Грегори меня никогда в этом смысле не волновал. Вздохнув, я убрала руку.

— Что не так? — спросил Стивен.

— Он красивый мальчик, но...

— Но тебе для вожделения одной смазливой рожицы недостаточно.

Я пожала плечами:

— Моя жизнь могла бы быть проще, будь это не так, но увы.

— Я помню, мне пришлось долго тебя уговаривать первый раз, чтобы ты вылечила Натэниела, — сказал он тихо.

— Я тоже помню, — кивнула я.

Грегори сел, глядя на нас обоих — наверное, пытался читать по губам. Что-то отчаянное было в его попытках расшифровать, что мы говорим. Боже, дай мне ему помочь!

— Он для меня скорее ребенок — не хочу никого обидеть.

— Ты для него родительница, а не соблазнитель — в этом ничего плохого нет. Извиняться не за что.

Черри подошла и присела рядом с нами, изогнув длинное тело грациозной линией.

— Ты ведь сегодня в лупанарии вызвала Райну без всякого вожделения?

Я кивнула:

— Иногда я могу вызвать мунин Райны, бывает, даже против моего желания, но она всегда требует цену за то, чтобы уйти.

— Сегодня в лупанарии ты никого не соблазнила, — сказала Черри.

— Нет, но я чуть не устроила драку, когда двинула Ричарда, и отчасти это была работа Райны. Она радуется, когда я выхожу из себя, и... и она сегодня встревожилась за стаю. Ей не нравится, что сотворил Ричард. Думаю, она поэтому и снизила свои требования.

— А мы ей безразличны — в отличие от волков.

— Да.

— Чего ты боишься? — спросил Стивен. — Что ты совратишь Грегори?

Я покачала головой:

— Нет. Я боюсь, что это сделает Райна.

— В лесу ты исцелила Натэниела и ничего страшного с ним не сделала, — напомнила Черри.

— Нет, но тогда меня уравновешивали Ричард и стая, помогли посредством меток ее сдержать. Без внешней поддержки идеи Райны насчет платы могут оказаться более грязными.

— Что значит «грязными»? — спросил Стивен.

— Секс, кровь, насилие. — Я пожала плечами. — Грязь.

— Здесь с тобой пард, — сказала Черри. — Можешь использовать нас как противовес.

Правду сказать, без Мики я не была уверена, что это получится. Как Ричард был моей дверью к волкам, так и Мика был моей дверью к леопардам. Был ли? Я продолжала думать, как в случае Ричарда и Жан-Клода: будто я — снаружи, а каждый из них — мой пропуск внутрь. Но что, если я уже реально королева леопардов? Если я действительно Нимир-Ра, то тогда и без Мики должно получиться. Я поняла, что продолжаю в этом сомневаться, продолжаю надеяться, что не покроюсь шерстью в ближайшее полнолуние. Сколько бы ни было свидетельств обратного, мне хотелось в это верить. Может быть, я просто не хочу поверить в правду — но Грегори вылечить я хочу. От души. От сердца.

Я посмотрела на них на всех и поняла, что Черри права. Если я Нимир-Ра, то у меня есть все, чтобы себя уравновесить. Если я не Нимир-Ра, то ничего не выйдет. Так что мы теряем? Я посмотрела на Стивена и Грегори, на их одинаковые лица, напуганные глаза, и точно поняла, что мы потеряем, если я не попробую.

121